Грандиозный роман-эпопея английского писателя XX в. Дж. Р.Р.Толкиена "Властелин Колец" вызвал появление целого культа, море апокрифов, пародий, откликов в музыке, поэзии и живописи. Более того, своей эпопеей Толкиен фактически определил облик нового литературного жанра - fantazy. Полвека спустя после своего появления "Властелин Колец" занимает пятое место в списке самых читаемых книг. В чем же секрет этой непреходящей популярности?

   Во-первых, роман интересен сюжетной интригой. Толкиен искусно воспроизводит захватывающую сюжетную схему "квэста" - героического путешествия, лежащего в основе многих героических мифов, волшебной сказки, "Одиссеи" и других не менее популярных произведений мировой литературы.

   Во-вторых, Толкиену, в отличие от большинства его последователей, уделявших основное внимание занимательности, удалось создать произведение, обладающее идейно-образной глубиной и непреходящей актуальностью. Зло в мире Толкиена может быть соблазнительным и чарующим, прикрываться благими побуждениями, опираться на авторитет разума, и, наконец, оно принципиально непобедимо, что в совокупности требует от борцов с ним не только беззаветной храбрости, но жертвенности и просто-напросто умения различать свет и тьму, способности не поддаваться соблазнам и искушениям.

   Толкиен - не только оксфордский профессор средневековой мифологии, лингвист, филолог, полиглот и переводчик. Он еще - незаурядная личность с высоким гражданственным сознанием, нравственным чутьем и твердостью религиозных убеждений (он католик). Будучи участником второй мировой войны, Толкиен не стал представителем "потерянного поколения" "Детей Солнца" с его безразлично-циничным нигилистическим мировоззрением. К сожалению, если на Западе число исследований, диссертаций и монографий, посвященных творчеству Толкиена, велико, то в России, при бесспорной его популярности, его феномен остается практически неизученным².

   Говоря о мировоззренческих основах творчества Толкиена, в первую очередь, нужно отметить, что он стоит в одном ряду с крупнейшими писателями XX в., так или иначе опиравшимися на миф (Т.Манн, Д.Апдайк, К.Льюис). Но можно, пожалуй, сказать, что в использовании мифа Толкиен идет дальше - он не только берет мифологический сюжет, как Т.Манн в "Волшебной горе", не только устанавливает параллели между миром реальным и мифологическим, как Д.Апдайк в "Кентавре", но создает свой мир и санкционирующий его миф. Он создает неповторимую космологию, географию (детальные топографические карты), историю (несколько эпох), языки, этнографию и культуру обитающих в этом мире людей и фантастических существ (эльфы, тролли, гномы, гоблины, орки, хоббиты. Маги из Совета Мудрых); подробно описывает даже специфическую растительность созданного им мира - Арды (меллорны, Хворны, Королевский Лист - ацелас, или целема, или асеа аранион, или княженика³; у растительности - тоже свой миф).

   Но созданный им мир - это не совсем мир эпический, совпадающий с миром скандинавской мифологии и героической эпики, из образности и сюжетики которых он исходил в первую очередь. С одной стороны, персонажи его четко противопоставлены по принципу "свой - чужой"⁴, что характерно именно для героической эпики. "Свои" во "Властелине Колец" - это или люди, наделенные всеми доблестями и достоинствами, или сугубо положительные фантастические существа, наделенные не меньшими, если не больш 1000 ими, достоинствами, а "чужие" - чудовища или существа с извращенной природой, никакими человеческими качествами, кроме самых отрицательных, не обладающие (заметим, впрочем, что во "Властелине Колец" действуют еще харадримцы, вастаки, истерлинги и дудланцы, подобные "татарам" в русских былинах).

   С другой же стороны, в описании процесса сотворения Арды (Сильмариллион) Толкиен перефразирует ветхозаветную легенду о падшем ангеле, что вводит в круг главнейших действующих лиц некий аналог Люцифера, Сатаны - Мелкора-Моргота и его приспешника - Саурона. Так, о Морготе сказано: "Он начал с жажды света, но когда не смог завладеть им единолично, низвергся сквозь огонь и ярость во тьму и тьмой он пользовался более всего в своих лиходейских трудах на Арде, наполнил ее страхом для всех живущих" (1, с. 12). И коль скоро появляется Сатана, появляется и соответствующая проблематика, практически не актуальная для героической эпики, но весьма актуальная для современной литературы.

   Христианский дьявол - воплощение зла, соблазнитель и искуситель. Он искушает Христа в пустыне, Еву в Эдэме и каждого живущего, и не удивительно, что и герои Толкиена подвергаются искушению, источник которого - Всеобщий Враг - Саурон. Это искушение Вражеским Кольцом Всевластья: Кольцо обещает абсолютную власть, но полностью подчиняет себе своего обладателя, превращая его в прислужника Тьмы, ибо "мощь его (Кольца) слишком велика, и одна только жажда обладать им уже совращает сердца" (1, с. 54). Некоторые из героев этого искушения не выдерживают, что ведет их к гибели (Саруман и с некоторыми оговорками - Исилдур и Боромир); те же, кто искушение выдерживает, ведут себя в полном соответствии с христианской заповедью: "Горе тому человеку, через которого соблазн приходит. Если же твоя рука или нога соблазняет тебя: отсеки их и брось от себя: лучше тебе войти в жизнь без руки и ноги, нежели с двумя руками и двумя ногами быть вверженным в огонь вечный" (Матф. 18, 7, 8). От Кольца последовательно отказываются хоббит Бильбо (под некоторым, впрочем, давлением мага Гэндальфа), сам маг Гэндальф, король⁵ эльфов Элронд, эльфийская владычица Галадриэль и человек Фарамир, а гном Гимли искушению даже не подвергается: его природа предполагает абсолютную твердость (гномы сотворены из камня).

   Тема искушения становится одной из стержневых в эпопее (Толкиена, как и в литературе Нового Времени (Макбет, Санчо Панса, Иван Карамазов, доктор Фауст и доктор Фаустус). Но важно заметить, что искушение Кольцом - это искушение не только властью или возможностью победы над Врагом, что само по себе актуально и для героической эпики, но и возможностью заботы о слабых, что в гораздо большей степени актуально уже для христианства: отказываясь от Кольца, маг Гэндальф восклицает: "Кольцо знает путь к моему сердцу, знает, что меня мучает жалость ко всем слабым и беззащитным, а с его помощью - о, как бы надежно я их защитил!" (2, с. 99).

   Искушение Кольцом Всевластья - лишь одно из искушений, источник которых - Всеобщий Враг - Саурон. Не менее трудно искушение знанием, лиходейской мудростью Врага. Эльфы Эрегиона соглашаются воспользоваться его мудростью, выковывая Кольца, и даже Глава Светлого Совета - маг Саруман Белый - этого искушения не выдерживает: он слишком глубоко проникает в лиходейскую мудрость Черного Властелина Саурона, и в результате оказывается едва ли не его союзником, по крайней мере, действует в его интересах, сам того даже не осознавая. И сам, в свою очередь, искушает знанием, обращаясь к конунгу Теодену: "Быть может, мы все же заключим мир и все мои познания, обретенные за много веков, послужат тебе на пользу?" (3, с. 199). Здесь стоит напомнить о полемике христианских теологов по вопросу соотношения знания и веры (в частности, о полемике между Фомой Аквинским и Августином Аврелием) и сослаться на авторитет Нового Завета, утверждающего недостаточность знания для праведности: "Чтобы вера ваша утвержд 1000 алась не на мудрости человеческой, но на силе Божией." (1-е Кор. 2,5).

   Маг Гэндальф, после перерождения Сарумана взявший на себя роль предводителя, в эпизоде обольщения Саруманом представителей всех свободных народов упорно сохраняет молчание, предоставляя право выбора соратникам и даже самому Саруману; разумеется, в конце концов ему все же пришлось вмешаться, но сам момент выбора здесь, на наш взгляд, присутствует. Построить этот эпизод именно так побудило Толкиена не только стремление к сюжетной занимательности, но и основная идея христианской теодицеи (учения, оправдывающего видимое и непримиримое противоречие между верой во всемогущего, всемудрого, всеблагого Бога и существованием зла и несправедливости в мире): человек получает от Бога свободу воли, чтобы выбирать между добром и злом самостоятельно. И не удивительно, что делать свой выбор приходится практически всем персонажам "Властелина Колец".

   И здесь возникает достаточно существенный для мира Толкиена вопрос. Если в христианстве источник нравственности - Бог, то в мире Толкиена религии⁶ нет: нет Церкви, теологии, религиозной обрядности и служителей (4). Действительно, даже перед принятием пищи героям не остается ничего иного, как без каких-либо теологических обоснований⁷ (со стороны автора, разумеется) обратиться лицом на Запад (эпизод трапезы у Фарамира). В иных случаях они не совершают даже возлияний. В итоге в качестве своего рода "заменителя веры" у Толкиена выступает забота о слабых, о чем мы уже говорили, а также долг и ответственность.

   Для героев эпики, в том числе и скандинавской, героический долг - абсолютный нравственный императив, не предполагающий рефлексии и каких-либо сомнений, даже осознания ответственности за последствия своего подвига. Личная слава стоит для них во главе всех ценностей. Беовульф идет на битву с драконом, не заботясь о государстве, могущем остаться без короля; гибнет сам, гибнет и его королевство. Братья Гудрун отправляются к Атли на верную гибель, оставляя свое королевство без присмотра с теми же последствиями. Но суду с точки зрения современности эти герои не подлежат. Их поступки не аморальны, просто в героическом сказании выражен особый аспект сознания: действие совершается в особом эпическом времени и от нашего времени отделено абсолютной эпической дистанцией (5, с. 104; 6, с. 228-238).

   Но Толкиен-христианин этот аспект северной доктрины мужества подвергает художественному сомнению: главный герой, от которого зависит исход Великой Битвы, - невысоклик (хоббит) Фродо - движим не гордостью, не поисками славы и воинской чести (что для него и неосуществимо), но единственно осознанием личной ответственности за судьбы мира.

   В заключение отметим главнейшую, на наш взгляд, особенность созданного Дж.Р.Р.Толкиеном мира: в своих основах, в образности, в сюжетике он произведен от мира скандинаво-германских героических сказаний, но преобладает в нем система ценностей, восходящая к Новому Завету.

1. Толкиен Дж.Р.Р. Сильмариллион. М., 1992.

2. Толкиен Дж.Р.Р. Властелин колец. Хранители. М., 1988.

3. Толкиен Дж.Р.Р. Властелин колец. Две твердыни. Новосибирск, 1992.

4. Резанова Н. Старая история о царственности и жертвенности...//Tolkien news. 1994. № 2.

5. Бахтин М. Эпос и роман (о методологии исследования романа)//Вопросы литературы. 1970. № 1.

6. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. М., 1979.